Читать книгу "Босяки и комиссары  - Александр Баринов"

Только успели мы справиться с этой неприятностью, как случилась другая, куда более серьезная. Смонтированная мной химическая установка с самого начала работала как часы, не давая никаких поводов усомниться в ее надежности. Управляться с ней было не очень сложно, и, как я уже рассказывал, вскоре после начала работы выполнение основных текущих операций мы поручили нашему немногословному рабочему, для которого я составил подробную инструкцию — какие кнопки и рычаги в какой момент и в какой последовательности нажимать, за какими индикаторами следить. Ему надо было проверять, чтобы на нужном уровне оставались разные параметры обрабатываемой в установке смеси химикатов, и среди прочего — чтобы температура внутри реактора не превышала 25 градусов по Цельсию. Если бы она перешла этот рубеж, могло повыситься давление, что грозило взрывом. Долгое время все это оставалось лишь теорией, и никаких отклонений от расчетных показателей при работе установки мы не замечали.

Что уж случилось в тот день — то ли рабочий чего перепутал или недосмотрел, то ли загруженные нами в реактор химикаты оказались некачественными, то ли в самой установке что-то сломалось — так и осталось загадкой. Но температура в реакторе вдруг начала быстро расти. Рабочий тут же позвал Яануса, который в тот момент как раз сидел в соседней комнате, и еще кого-то из нашей компании, но предпринять что-либо они не успели. Увидев, что температура зашкаливает, все успели выскочить в коридор, и произошел мощный хлопок.

К счастью, большого взрыва не случилось. Из реактора выбило заглушку, которая удерживала вставленный в ней длинный промышленный термометр, и из отверстия в потолок ударил фонтан раскаленных кислот. Через несколько часов, когда едкий пар рассеялся и химикаты остыли, мы все вместе осторожно пошли смотреть, что же случилось с установкой. Вскрыв реактор, мы обнаружили, что остававшаяся в нем масса затвердела, как камень, а внутренняя поверхность его самого оказалась покрыта синей окалиной.

Только тут мы осознали, какой беды избежали. Спасло нас, как я понял, только то, что неконтролируемая реакция произошла в стационарном заводском реакторе, который я в свое время привез из Черкасс. Он имел два контура — внутренний, в котором смешивались химикаты, и внешний, защитный — и только потому выдержал. Если бы это был агрегат не то что кустарный, а просто поменьше и послабее, то, скорее всего, нашу установку вместе с частью здания вообще разбило бы вдребезги, да еще залило раскаленной кислотой.

Впечатленные опасностью, которой нам удалось избежать практически только чудом, мы принялись ликвидировать последствия аварии почти без досады, радуясь, что остались целы и невредимы. Хотя потрудиться пришлось тогда всем изрядно. Несколько дней мы по очереди молотками и долотом вырубали из реактора окаменевшие химикаты и меняли испорченные детали. Уже потом вспомнили о пропавших деньгах — только сырья из-за той аварии мы потеряли на несколько десятков тысяч долларов, не говоря уже о том, сколько товара мы из него не получили.

Впрочем, поскольку все обошлось без серьезных драм, скоро наша жизнь вернулась в прежнее спокойное русло. Мы с Яанусом стали лишь внимательнее все проверять перед запуском установки. Но свободного времени из-за наших усовершенствований, после того как мы справились со всеми неприятностями, стало еще больше. Как правило, из своих командировок в Россию я старался привезти всяких химикатов и других нужных материалов с большим запасом, чтобы их хватило надолго. И потому появилась возможность уезжать куда-нибудь в дальние страны — где побольше солнца и теплее моря.

Тем временем к нашей компании добавился еще один человек. Сначала он появлялся в нашем «офисе» лишь изредка и только в те дни, когда Марво приносил деньги за очередную проданную партию товара. Это был мужчина лет тридцати пяти, которого Марво представил по его прозвищу — Змей. Зачем он к нам приходил, мы поначалу не понимали. Марво просто говорил, что это его хороший приятель. Но потом Змей стал появляться у нас все чаще, причем иногда именно он приносил выручку, которую отдавал Марво, а тот уже в специальной тетради рассчитывал, кому и сколько из нас причитается, и раздавал пачки долларов. Так мы поняли, что главный в деле продажи наших таблеток вовсе не Марво, а Змей.

В нашу внутреннюю бухгалтерию он не вмешивался, лишь слушая с интересом, сколько мы тратим на текущие производственные расходы — покупку сырья, оборудования, оплату разных работ, аренду помещений и прочие затраты. Но зато, когда доходило до дележа денег уже между нами, он, видимо, уже перестав нас стесняться, часто обсуждал с Марво, какую часть этой общей «премии» выделить нашей крыше. Речь, как мы понимали, шла о том человеке в полиции, про которого раньше иногда упоминал Марво. Но Змей, судя по его отрывочным репликам, того информатора знал лучше, чем Марво. Изредка он говорил, что в этот раз их приятелю из полиции надо будет дать повышенную премию, и если Марво этому удивлялся (что, правда, было лишь пару раз), то полушепотом или жестами объяснял, что, мол, если бы не их друг, то мы бы этих денег вообще не получили, намекая Марво на какие-то только им двоим известные обстоятельства.

Кто и как помогал Марво и заодно нам избегать неприятностей с полицией, мы могли лишь гадать. Но с тем, что за такое покровительство надо хорошо платить, никому из нас и в голову не приходило не то что спорить, но даже сожалеть. Мы работали уже так долго, так спокойно, и, главное, с таким размахом, что объяснить наш успех только собственной хитростью и осторожностью или глупостью полиции было просто невозможно.

Во-первых, в полиции работают далеко не дураки. А во-вторых, даже если многие из них, может, и вправду не семи пядей во лбу, то все равно, в силу самой специфики такого товара, как наркотики, спрятать его от властей невозможно. Оставаться незаметными можно лишь до тех пор, пока ваши наркотики лежат где-нибудь в надежном тайнике. Но как только они поступают в продажу, об этом тут же узнают полицейские осведомители, которых полно среди покупателей и даже мелких сбытчиков. А через них по цепочке полиция при желании очень скоро выйдет и на поставщика.

Кому именно и куда Марво отправлял наш товар, он никогда не рассказывал, а я сам и не интересовался. У меня хватало своих дел и забот, главное, чтобы деньги платили исправно. Но через некоторое время после того, как мы с Марво начали работать вместе и запустили установку почти на полную мощность, мне стало просто любопытно, куда же деваются миллионы наших таблеток. Сначала большая их часть, как я слышал, уходила в Скандинавию — Финляндию, Швецию и Норвегию. Надежных заказчиков Марво завел там еще в ту пору, когда вместе со своими компаньонами изготавливал амфетамин. Однако за последние месяцы мы наделали столько «экстази», что его для скандинавских стран должно было хватить если не на годы, то на месяцы вперед точно. Марво же при этом весь наш товар все равно довольно быстро продавал, исправно возвращаясь с выручкой. И со временем я кое-что узнал о его новых торговых делах.

Когда люди долго работают вместе, они подсознательно перестают друг друга стесняться и очень многое невольно рассказывают о себе и своей жизни окружающим — неосторожно брошенными словами в телефонном разговоре, расспросами об интересующих их проблемах, сетованиями на какие-нибудь бытовые неурядицы. Иногда коллеги случайно встречаются в кафе или даже просто на улице в сопровождении своих друзей и знакомых, о которых на работе никто не знает. Ну а собираясь все вместе на работе, сослуживцы, естественно, обычно все это живо обсуждают — кто, где, чего и о ком нового услышал и узнал. Кроме того, поскольку мы занимались делом весьма специфическим, то и круг общения у большинства из нас был особенный. Почти у каждого нашлись старые приятели, которые к нашему с Марво секретному бизнесу теперь отношения не имели, но знали о его каких-то других делах.